На озера

                                              Памяти Визбора

Есть озёра - там вода синее неба,

Чище и синее, чем любимых взоры.

Как мы тянемся туда - как будто там никто и не был,

На озёрах.

Выбран день, корабль спущен, ветер пойман.

Дождик сверху, в бок бутыль - плыви, мол, не качайся!

А навстречу плот, а там полно и баб, и вёдер полных -

Все на счастье.

Бестолковая речонка заплутала

Между топей и пустынь, среди дворов заезжих;

Накренились берега - всё поперёк, да как попало,

На кривой воде корячится валежник.

Лоцман, лоцман, поводырь наш, выведи на воду,

На прямую воду наш кораблик, нашу речку!

Ты же - в избранных, ты раньше всех почуешь непогоду,

Всех вернее скажешь, что в пути беречь нам.

Он ответит: "Берегите добрые приметы,

Собирайте их в пути, как хлебушек - по зёрнам,

Прорастут они - вы не жалейте им тепла и света,

А иначе не добраться до озёр вам.

Вот вам путь. А я - я отстоял уж эту вахту.

Вот и склянки. Всё. И ждёт меня ладья другая,

И другие ждут пути - где високосным летом пахнет,

Где родные голоса нас окликают."

И никак не сдует ветер след ладьи той.

Парус наш ответит ветру: "Видишь - я не сорван!"

Вот он выгнул грудь, и вот уже глядит он

На озёра.

           Об этом – не надо грустить,

               Об этом – не надо грустить,

                Над этим – не стоит смеяться.

                Один ушел вперёд,

                Другой в стороне остался.

                               Песня честно служила им,

                               Оба любили радость.

                               Каждый жил бы две жизни с другим –

                               Теперь по одной осталось.

                Была им дорога одна,

                Но каждый хотел своею.

                «Я жизнь осушить хочу до дна!»

                «А я – по глотку сумею.»

                               Словно вбивши в сердце гвоздь,

                               Руки друг другу пожали.

                               Не глядя в глаза, двинулись врозь,

                               И третьему песню отдали.

              Стрижи

            Из вечернего леса я вышел на луг;

            Деревушка вдали на три хаты,

            Ни огня, ни дымка, и ни звука вокруг -

            Лишь туман, да звезда над закатом.

            Да снуют надо мной молодые стрижи -

            Беззаботны - ни страха, ни боли;

            И щебечут они все про жизнь, все про жизнь,

            И хлопочут, и празднуют волю.

            Их вовек никому не дано сторожить -

            Вот вольготный полет их и мне бы!

            ...Вдруг я понял, что это летят не стрижи -

            Это души друзей моих в небе.

            Возвращается сумрак в родные места

            И ложится льняной пеленою;

            И все ниже туман, и все выше звезда,

            И все больше стрижей надо мною.

                                   1 - 5 сентября 2006

                         Жизнь

                                              Л.С.                    

Да, мы с тобой ничего не забыли -

С первой весны до последней зимы.

Мы сквозь судьбу пролетели навылет –

Беды и праздники       мимо, а мы

      Отпразднуем жизнь - единственный праздник,

      Что нам выпадает за всю нашу жизнь,

      Что так ворожит,         и манит, и дразнит,

       Ведет сквозь туманы        и сквозь миражи.

Эхо летело пролетами лестниц;

Помнишь - я здесь тебе как-то сказал,

-Мы проживем и отпразднуем вместе, -

Помнишь, тогда - восемь жизней назад?

                А может потом с неведомых высей

                Мы глянем сюда и припомним опять,

                Как письма летели, как падали листья

                И в строчки ложились, чтобы песнями стать.

Страх подступал к горлу валом холодным -

Все мы решили на кон положить.

Чья-то рука стасовала колоду -

Вытянут жребий. Нам выпало жить.

                Крутить виражи, и падать, и снова

                Вставать, и все ту же судьбу ворошить,

                И праздновать жизнь, и три тихих слова

                В заветном порядке однажды сложить.

Ковбойский ночлег

          Ты видишь, как устали все -

            Собаки, лошади, коровы.

            Да ты и сам сегодня еле сел

            В седло - а был с утра здоровый.

                Остановимся здесь.

                Чую я всею кожей -

                К темноте не успеем одолеть переход.

            Нам поможет костёр, тёплый сон нам поможет;

            Заночуем - а завтра - завтра снова вперёд.

            Вот ночь легла - и ты ложись.

            Как ещё много будет пыли и мычанья!

            И пополам судьба и жизнь,

            Как мало лая, смеха, ржанья.

                Нам ли судьбы менять?

                Мы останемся теми,

                Чей в пыли и в мычанье не сбивается ход.

                Спи, мой друг, улетай в бесконечную темень -

                На небесных дорогах пусть тебе повезёт.

            А тьма лежит так тяжело,

            Как будто ночь навеки над землёю.

            И день сгорел, и стал золой -

            Вот только тлеет край зарёю.

                Завтра быдло своё

                 Мы погоним за нею,

                Там трава голубая от небес над землёй,

                И с землёю вдвоём небеса зеленеют

                И вдвоём засыпают, укрываясь зарёй.

Джокер

Вот, скажем, блондинка – она хороша!

И в этаком теле такая душа,

Что я умираю, родиться забыв,

Но все не могу я забыть тот мотив –

            Похожий на иней, на лен под луной,

            Что лег, будто иней, у ног.

Но ночь наступает. Прощай,  белый свет!

И ты меня тоже прости,  белый цвет:

Вот темное пламя – в иных я мирах –

Севилья, фламенко, и роза в зубах.

            Я шорохом черных волос оглушен,

            Меня повязал этот шелк.

А рыжая!.. Братцы, налейте скорей!

Как будто бы сеттер ирландских кровей

За дичью несется, а дичь-то ведь – я,

И мне от погони не скрыться в ветвях.

            И солнце, и золото плещет в листве,

            Как истина в красном вине.

Знакомый цирюльник мне как-то сказал:

«Мальчишка – ты жизни еше не видал!

Фигней ты страдаешь, а мне – хоть бы хны –

Я басму легко отличаю от хны.

            Коль колер удачен, то локон хорош –

            Вот правда (она же и ложь)»

Ах, кто ты такая – не помню уже

В каком мы году, на каком этаже,

И что мы за карты, в колоде какой,

И кто стасовал нас умелой рукой?

            Я джокером выпрыгну, чтобы с тобой

            Сыграть нам на масти одной.

Неаполитанская песня

Влюблённый певец под балконом стоит,

Свою мандолину в руках так неловко сжимая;

И кажется нам, будто кто-то у самого Рая,

У самого Рая, ты слышишь - за всех нас, уснувших, не спит,

И Бог ему шепчет секреты свои.

Он первую ноту, как птицу в лесу,

Отпустит на волю - и больше её не увидит;

На крыльях своих она небо повыше поднимет,

И станет виднее, как жаркие звёзды дрожат на весу,

И сонный Неаполь мурлычет внизу.

Настроить, дождаться, мотив уловить,

Запомнить подсказку, услышав небесное пенье,

На самое небо взобраться по шёлку ступенек,

Всё в мире забыть, и опять всё припомнить - кем был меж людьми.

И песню допеть о счастливой любви.

Мы право имеем о жизни фильмец

Туда и сюда погонять на вот этой вот стенке,

И ручку крутнуть, и настроить любые оттенки,

И всё разложить, и расставить, развесить, стереть наконец.

Но как быть с тобою - влюблённый певец?

         Пой - пой, влюблённый обманщик!

         Веди нас туда, где мы не были раньше.

         Там, там навеки остались

         И сонный Неаполь, и последний певец.

Мы эту ночь...

Мы эту ночь, будто жизнь проживем –

Первую ночь - как последнюю жизнь,

И перед ней распахнем две души,

И, как дитя, на руках понесем.

Мы подойдем и заглянем в глаза

Этим озерам, ручьям, небесам;

Видишь – ручьи собирает река,

Видишь, как в вечность втекают века.

            Там хватит сил, сил и огня,

            Чтобы последнюю вынести боль,

            Чтобы искать, и найти, и понять :

            Там есть любовь – значит, там есть и Бог.

Все, что шепталось, и пелось – придет,

Все, что приснилось – будет с тобой

Там, где дорога по звездам ведет,

Где полыхает небесный прибой,

            Там, где отпущены наши грехи,

            Там, где сияют и гаснут стихи –

            Все это там будет с тобой.

            Буду и я с тобой.

                       Ночь

Ночь печальна и чиста,

Ночь усталая легла.

Вслед за ночью мы уснули,

Нам приснилось - ночь чиста.

Льнёт к льняным лугам луна,

Ночь сияет, звёзд полна.

Звёзды спелые роняя,

В наши сны плывёт луна.

         Святая ночь - приласкай мою землю!

         Добрым дыханьем своим её тихо погладь.

         Сны её тяжкие, сны, где сжимаются петли,

         Пусть не припомнятся утром ей,

         Ночь - заклинаньями мудрыми

         Ты их сумеешь унять!

Улыбаясь смотрит ночь

К нам в раскрытое окно.

Ночь укачивает землю,

Нас будить боится ночь.

Одинокий ветер

Одинокий ветер загулял над полем,

Как залётный сокол - вольно, да высоко.

И туда, за небо, долететь и мне бы,

И за солнцем Бога разглядеть, потрогать.

Вот и я под солнцем, как дитя под сердцем -

Былкой вырастаю, а слезинкой таю.

На снегу остынет, догорит, да минет

Кровь моя былая - алая, да злая.

Не замечу боли, полечу над полем

Рядом с ветром синим - и почую силу.

И из поднебесья разольюсь, как песня.

А когда устану - тишиною стану.

Кленовый листок

Плыть бы, плыть по реке

Как кленовый листок,

Капли новых дождей

На щеке унося!

Видеть там – вдалеке,

Как на запад-восток

Тянется журавлей

Непутевый косяк.

            Ветер, ливень, река,

            Солнца вольный полет!

            О крутых берегах

            Парус песню поет.

            Мне бы тоже – баском,

            И чтоб солнце в руке,

            И кленовым листком

            Плыть, да плыть по реке.

Берегов ворожба

И колодец пустой.

Просит сирый росток

Капельку у небес.

Стану каплей дождя

И речушкой простой,

Чтоб кленовый листок

Понести на себе.

    Далеко, далёко

      Далеко, далёко

         Мне протянут путь.

         Свет звезды высокой,

         Шёпот: "Не забудь!"

         Не забуду, не забуду!

         Не собьюсь, не перестану.

         Путь, да память - не распутать

         Звуки, строки, страны.

         Свет звезды высокой

         С неба темень стёр.

         У меня с собою

         Ветер и простор,

         Свет погасшего оконца,

         В медальоне - тонкий локон,

         Да припев дороги дальней :

         "Далеко, далёко!"

         Среди гор и окон,

         Среди вёрст и лиц,

         От звезды высокой,

         До последних птиц.

         Дай вам Боже не услышать

         Птиц последних сытый клёкот!

         Ухожу я, ухожу я

         Далеко, далёко.

 Песни, вошедшие в диск

" Огромная страна"

Обращение к скомороху

Эй, скоморох, обернись-ка!

Эй, скоморох - горе близко.

Вынь-ка скорей старый бубен -

Кровь у людей масти бубен:

         Что им война, что забава -

         Кровь ли, вино - не отрава.

                   Вот позабавились две страны -

                   Нет и ни той, ни другой казны.

                   Головы катятся - кочаны:

                   Денежки-то уплачены!

Эй, скоморох, день - не ночка,

Мёд - не горох, сын - не дочка.

Эй, скоморох, выбирай-ка

Одну из трёх балалаек:

         Обе других не годятся -

         Струны у них петь боятся.

                   Пусть-ка расскажет одна из трёх,

                   Есть ли на свете могучий Бог,

                   Есть ли на свете могучий Бог -

                   Али все это сучий брёх?

Эй, скоморох, ай ты овдовел,

Али оглох - слышишь благовест?

Захохочи, что есть мочи -

Нынче набат - и тот хохочет.

         Хохот таков - не обманет,

         С ног мужиков хохот валит.

                   Вот пошатнулся великий князь,

                   Мордой пресветлою целя в грязь,

                   Вот зашаталися купола,

                   Небо от смеха - пополам!

Эй, скоморох, обернись-ка!

Эй, скоморох - радость близко.

Вынь-ка скорей старый бубен -

Радость людей масти бубен.

   Тебе

Нет – не она, не он – а ты

Мне скажешь, что же делать дальше,

Чего не делать дальше и –

И, если верить, то – кому,

И сколько в людях доброты,

И как кричит подбитый вальдшнеп,

И где течет река Ишим,

И как по русски «C'est l'amour».

Нет – не дотянутся они

Туда, где ты меня укроешь

Рукой, и небом, и, с небес

Свисающим дождем.

Ты скажешь: «Грейся, отдохни,

Усни – потом своих догонишь.»

И я усну. Но кто ж тебе

Шепнет заветное «Идем!»?

                 Молчанье певца

Спой песню о счастье, певец – не скупись! –

Счастливое время, счастливая жизнь,

Гляди – наступает, настало, стоит,

Гляди – отболело – не жжет, не горит.

Мы сыты, мы криками славим Творца –

Да вот среди криков молчанье певца

Слышнее всего. Как ты тяжко молчишь –

Ну встань же, пропой, прокричи, прошепчи.

Здесь правда – как новость, и новость – как весть,

И время прикинулось вечностью здесь,

И совестью новой становится страх,

И звуки – на нотах, слова – в словарях.

И тянется к солнцу озябший дичок.

…Последнее солнце на гроздья стечет,

И зреет вино – и его не с кем пить.

Спой песню о счастье, певец – не скупись!

*    *

   *

Да что ж мы, ей-Богу, забились по щелям,

Как думы в башку тугодума засели!

Все жмемся к огню – а огонь догорает,

Все ждем – кто же первый пойдет за дровами.

Да что ж мы – не видим, что дом покосился,

Что печка дымит, и окно закоптилось!

За нашим окном еще день или вечер –

Не видим сквозь копоть – аль вытереть нечем?

         А ну-ка, хозяйка, откроем окно,

         Да вытряхнем старую рухлядь!

         Зови всех подряд – ребятишек, старух ли –

         Пусть слушают песню – а в песне одно

И то же – да что ж мы, не добрые люди –

О том, что мы пели, неужто забудем?

В ворота, ты слышишь, стучат : «Выручайте!» -

Ворота крепки. И замки на печатях.

И так же нам кажется – мы не злобливы,

И нам не продать ни друзей, ни любимых.

Воронье вранье – аль мы вправду ничтожны?!

Да что ж мы…

     Под музыку осеннего дождя

                                                Стихи Конст. Фофанова

Темно, темно! На улице пустынно…

Под музыку осеннего дождя

Иду во тьме… Таинственно и длинно

Путь стелется, к теплу огней ведя.

В уме моем рождаются картины

Одна другой прекрасней и светлей.

На небе тьма, а солнце жжет долины,

И солнце то взошло в душе моей!

Пустынно все, но там журчат потоки,

Где я иду незримою тропой.

Они в душе родятся одиноки,

И сердца струн в них слышится прибой.

Не сами ль мы своим воображеньем

Жизнь создаем, к бессмертию идя,

И мир зовем волшебным сновиденьем

Под музыку осеннего дождя!..

       Миссисипи и Истра.

По Америке гуляет Миссисипи –

Никогда её никто не выпьет,

И все ветры, что летают по планете,

Не осушат, не разгонят волны эти.

А по берегу, уставшему от зноя,

Ходят мудрые потомки Ноя,

Но не знают, как река во сне вздыхает,

Как снится, снится ей

Голубая, голубая Истра,

И в глазах её весёлых искры,

А по берегу деревни из брезента

Охраняют голубую эту ленту.

Очень много ей и миль, и километров

Надо течь, чтобы увидеть это,

Чтоб услышать, как шумит над Истрой лето,

Как и день, и ночь её ласкают ветры.

Надо течь ей сквозь плотины, через шлюзы,

Через румбы, краковяки, блюзы,

Облаками пронестись вдогонку птицам,

Чтоб на Истру тёплым ливнем опуститься

                                        *

                                      *   *

                   О, как нас тянет к белизне!

                   Как ласково снега ложатся,

                   Как звучны белые стихи,

                   Как пахнет чистое белье!

                   Надежды цвет – не позабыть,

                   И тот зеленый вздох лесов,

                   Что, вспоминая белизну,

                   Роняет на землю весна.

                   А голубое – всех сильней –

                   Глубоким небом обнимает,

                   Своей спокойной простотой

                   И утешает, и зовет.

                            Но червонное, черное, красное

                            Вдруг врывается в голубизну,

                            И стирает зеленое разом,

                            И белесую рвет пелену.

                       *

                    *    *

               Люби меня!

         Сбывайся, наступай -

Ведь утро неизбежно после ночи,

И в гиблом декабре трепещет май,

И мгла уйдёт - ведь ветер тучи рвёт на клочья.

Любым меня

         судьба пошлёт путём,

А каждый путь окажется тобою.

Вот путь - вот я в пути - здесь все о том,

Что по минутам помяну - то ль сладостью, то ль болью.

Вот месяц ноготком на небе подчеркнул

То место среди звёзд, куда идти нам.

Как ясен край пути - не обогнуть,

Но только начат путь, как начата картина.

И путь - как холст. Пусть каждый след на нём

Заговорит той сладостью, той болью,

И задрожит и цветом, и огнём.

Как выбрать первый цвет, какой из них тобою

Любим? А я

         рисую голубым,

Чтоб в синеву голубизна густела,

И чтоб на синеве белел бы дым,

От моего костра видней был дым,

Чтоб ты к огню до темноты дойти успела.

                Повторение

Все верно - вот и веточка сирени

Летит на землю из окошка экипажа -

К моим ногам ли? И с благоговеньем

Я наклонился - и свершилась кража.

Да, мы украли - нет нам снисхожденья -

Украли строчку из какой-то старой песни.

В неё вернулись мы без приглашенья,

Там, помнишь, в доме тоже было тесно,

И так же все сияли свечи в лампах,

Но не кидал хозяин дров в камин угарный,

Входила музыка тихонько - на пуантах...

Мы уже были в этой песне старой.

И те же переходим рубиконы,

На старом месте мы себе собъём колени;

И лепестков - четыре, по закону,

Во всех цветках той веточки сирени.

              Шерри-бренди

                           Стихи О. Мандельштама

Я скажу тебе с последней
Прямотой:
Всё лишь бредни - шерри-бренди,
Ангел мой.

Там, где эллину сияла
Красота,
Мне из чёрных дыр зияла
Срамота.

Греки сбондили Елену
По волнам,
Ну, а мне солёной пеной
По губам!

По губам меня помажет
Пустота,
Строгий кукиш мне покажет -
Нищета.

Ой ли, так ли, - дуй ли, вей ли -
Всё равно -
Ангел Мэри, пей коктейли,
Дуй вино!

Я скажу тебе с последней
Прямотой -
Всё лишь бредни - шерри-бренди,
Ангел мой.

Вальс

«Вальс!» - вдруг ударилось в памяти –

Не отрезать, не выплеснуть!

Вот он, смотрите, выходит, паркетом скрипя,

Вот шепчет он, вот кричит – неужели не слышите? –

«Я сегодня танцую сам для себя!»

         «Что ты там шепчешь, эй ты, старикан облыселый?! –

Люди ведь мы, всемогущи мы, нам не перечь!

Если мы веселы – с нами поделишь веселье,

Гневаемся – голова твоя с плеч!

Гневаемся – и дрожат на огне твои ноты,

Гневаемся – занесен над тобою топор.

Мы недовольны – и зашелестели банкноты,

Мы покупаем – кривляется новый тапер!»

«Я оторвался сегодня от нотных линеек,

Пальцы тапера сегодня не схватят меня;

Нынче и вечности жизнь моя будет длиннее –

Звуки мои никогда не боялись огня.»

Вальс, этот странный вальс крутился по залу;

Он уходил и знакомым кивал невпопад.

Зал колыхался толпой обезумевших палуб –

Так и не понял он – чей тут сегодня парад.

                                         Мазурка

Там, в переулках – фу – кровищи пятна!

А здесь сегодня снова в третий звонок звонят:

Выход мазурки – это понятно.

Да – я готова, это – меня.

         Сладким ознобом музыка мазурки

         В вас проникает, и дрожи не унять.

         Дамы, гусары, снобы, урки-мазурики –

         Каждому дам я себя станцевать.

Ах, Вальс – кроме смеха –

Вы о моем успехе

Завтра узнаете из газет.

Слава Богу – рассвет далече,

И пусть погасли свечи

Многие – но как натерт паркет!

         Право, коллега, оставьте сомненья –

         Люди милы, и совсем не придурки! –

         Люди аллегро нашли примененье

         И сочинили мазурку.

         Люди из грубого волка

         Создали нежных болонок,

         Звуки на ноты смогли разменять

         И сочинили меня.

Да – я хозяйка этого бала!

Танцев забудьте других имена,

Тех, что кружили головы вам бывало –

Так что танцуйте меня!

                Марш

Я так затерян среди танцев,

Я бедный родственник – увы!

И мне б в передней потоптаться,

Мне б стула краешек. Но вы –

Вы сами путь мне протоптали,

Паркет успели натереть,

И жарче мартовских проталин

Уже горит в оркестре медь.

Да вам же тесно в этом зале,

Ведь не хватает вам меня;

И вы почти что догадались –

Я танец завтрашнего дня.

Итак – в шеренги, а не в пары!

(Я допускаю и каре)

Здесь душно – здесь несет угаром –

Вы ж в этом зале - как в норе.

            За мной, танцоры, не робеть –

            Возьмем преграды на ура!

            Бей, барабан, бей барабан, бей барабан, бей!

            Флейта играй, флейта играй, флейта играй, играй!

А ну – тяните-ка мысок,

Ремень подтягивайте туже!

Пойдете дальше вы отцов,

Но в ту же сторону, но в ту же!

            Мы не боимся неудач,

            И не смутят нас чьи-то сопли,

            Ни вдовий вой, ни сестринские вопли,

            Ни просто материнский плач.

А тех, кто с такта не собьется

Я приведу зато туда-с,

Где все дается, что берется –

И без танцорских выкрутас.

            Там ни сомнений, ни скорбей –

            Короче – подлинный там рай!

            Бей, барабан, бей барабан, бей барабан, бей!

            Флейта играй, флейта играй, флейта играй, играй!

                  Фокстротик

Вот новенький фокстротик в петличку я продену,

Вот лепестки ромашки на память разучу,

Присяду на дорожку – мыслителем Родена

Прикинусь на минутку – а там – куда хочу,

Туда-то и поеду – тем более, что кстати

Подножку подставляет знакомый мой трамвай,

И девять остановок в обнимку с ним прокатим

До самой до последней – с названьем «Трын-трава» -

Да, так ее назвал я, хоть именем кого-то

Давно уже ославлен вот этот тупичок,

Он рельсы выгибает последним поворотом,

Трамвай мой одинокий отсюда потечет

В асфальтовое лето (да что же так знобит-то?);

Вот по перилам въеду на пять площадок и

Заторможу с разгону я у дверей забитых,

И снегом талым рухну под бережок реки.

Я узенькой речушкою узнан и обласкан,

Я – яузовский узник, воспитанник, щенок;

Мне с левого Благуша блаженно шепчет сказки,

Мне правый берег грянет Матросской Тишиной.

Тяни меня, водица, да вытряхни на камни,

Бульварное колечко где катится, звеня,

И я за ним вдогонку на Сретенку вбегаю –

Последний переулок там подождет меня.

И мне бы так держаться, как этот – из последних!

Вот и последний угол – дозрею, доброжу,

Негаданной ромашке отдам глоток последний,

Потрепанный фокстротик в альбоме засушу.

                     Цыганочка.

Чёрны косы, чёрный взгляд,

Крылья - чёрной шалью.

Пальцы струны разозлят,

Музыкой ужалят.

         Ночь-то - масти вороной,

         С синим на отливе;

         Охнет порванной струной

         Эхо над обрывом.

Ты куда, да ты куда моя залётная спешишь?

Не гони, да не гони ты так - ой, крылья опалишь!

Ни подков, ни каблуков -

Босы - ты и конь твой.

Пыль, дорога, вздох тайком...

Милая, о ком ты?

         Не воротишь. Не вернуть!

         Путь загородили.

         Вот встречают, вот ведут,

         Вот снимают крылья.

           /

И музыка - тут как тут,

И боярин ярый.

Вот поднимут, поведут,

Да погонят к "Яру".

         А у яра берег крут,

         Всё не стихнет эхо.

         Вон, как вороны орут -

         Мол, стара потеха.

Ты куда, да ты куда моя залётная спешишь?

Не гони, да не гони ты так - ой, крылья опалишь!

Вот и он - у самых губ,

Жарок, да неистов.

Ищет всё фальшивый рубль

На твоих монистах.

         Выходи же, песню вой,

         Пляской дикой вырвись!..

         Ночь-то - масти вороной,

         Эхо над обрывом.

Ты куда, да ты куда моя залётная спешишь?

Не гони, да не гони ты так - ой, крылья опалишь!

Ты куда, да ты куда моя - не слышишь – обернись,

Эй, плясунья, погоди - хоть пляскою вернись!

                           Яблоки

                                   Стихи Марины Татуловой

Пахнет яблоками. Как? –

Как в земле – прохладной, влажной

Утопают каблуки,

Как сырой туман овражный

Подымается с реки -

Пахнут яблоки.

Пахнут яблоки –

Как уедут тихо с дачи,

Не дожив последних дней,

Как утонет лай собачий

В темноте и тишине,

Как бледнеют светляки –

Пахнут яблоки.

Пахнут яблоки – как звезды

Холодеют и звенят,

Пахнут яблоки – как поздно

В церкви к осени звонят,

Как дожди пойдут, как утром

Опустеют дом и сад.

Пахнут яблоки – как будто

Не воротимся назад.

                  Дуброво.

Деревенька Дуброво.

Дуб, ровок, деревьев стайка,

Да усталая хозяйка.

Холод перед Покровом.

         Да, от холода сутулясь,

         В речку церковка глядит.

         С нею рядом баба Уля,

         С нею рядом дядя Тит.

"Солнце осенью - с копеечку", -

Вздыхает дядя Тит.

Греясь у дымка над печкой

Небо низкое висит.

         Вот согреется весною,

         Вот цветы, а вот и завязь.

         Вьет гнездо на счастье аист

         Над покинутой избой.

Доброй волей в Дуброво

Я уеду, я уехал.

Вот и нет меня - как эхо

Скоро я окончусь. Дров

         Наломаю по дороге.

         Пригодятся мне дрова -

         Чтобы в титовой берлоге

         Нам дожить до Покрова.

С возвращеньицем!

Мы ехали, мы плыли,

Мы топали пешком

По травке, да по пыли,

Устав от дел и шкод.

На нас глядела в оба

Огромная страна,

Подумывая : «Вот бы!..» -

Но слушай, старина,

Не будем мы с тобою

Ни клянчить, ни корить –

Давай совсем другое

И петь, и говорить;

Неуж то мы забыли,

Как было хорошо,

Как ехали, как плыли,

Как топали пешком?

Ширялись мы озоном,

Ловили кайф на раз,

Бывало, что везло нам –

Везли, бывало, нас.

Трепал нам ветер локоны

И бороды-усы;

Высовывали в окна

Дотошные носы.

А в окнах – то Россия,

То РСФСР,

То бабы голосили,

То топал офицер.

И все тряслось на стыках,

Неслось на виражах,

И выкало, и тыкало,

Дрожало в миражах…

Мы ехали, мы плыли,

Мы топали пешком

По травке, да по пыли,

Устав от дел и шкод.

Мы шли, как в нерест вобла,

Как в космос астронавт –

Гляди за нами в оба

Огромная страна.

Песни для

             нового диска

              *           *             *

Давайте не будем считать октябри,

Давайте считать апрели,

Давайте сменяем на эхо капели

Промозглую память – унылые дни.

Поверим апрелям, поверим наветам

Природы, которой наскучило спать,

Давайте запомним, запомним опять

Весёлую присказку лета.

Одними народами правил Борей,

Другие молилися Лелю;

Один насчитал уже двадцать апрелей,

Другой – уже двадцать гнилых октябрей.

Опять не хотят уходить октябри –

Стучатся в усталую память.

В печурке раскаяний мечется пламя,

И нет уж последней апрельской зари.

          Полине Игнатовой

Аполлинарья Николавна,

Живи-ка – не тужи!

Начни-ка с буковки заглавной

И этот век, и эту жизнь,

         И дальше, по словечку, дальше –

         По дням, по строчкам, по годам

         Листай, что пролистали раньше

         Что не читали никогда.

И что, конечно, не расскажут

Леон, папа, Мари, мама и Николя.

Там, вроде, нет подсказок важных;

Там ни двора и ни кола,

         Зато в той книжке неудачник

         Счастливый вытащит билет;

         Она – и сказка, и задачник,

         И где-то там в конце – ответ.

Бросай монетку на удачу,

Рисуй цветочки на фате,

Учи стишки, решай задачки,

Но не заглядывай в ответ.

         Ведь там, в ответе – все в ответе

         За то, что прожили, за то,

         Что потеряли, не заметив,

         Что отложили на потом.

А ты пока что дёргай, трогай,

Мотай неведомый клубок,

И жизнь, как песенку, попробуй

На крепкий новенький зубок.

         Ах, дотянуть до нотки главной

         Хватило б силы, нервов, жил…

         Аполлинарья Николавна,

Живи-ка – не тужи!

*            *                *

Пора увяданья… Знакомые лица

За долгое лето уставших берез

Меня окружают, зовут возвратиться

Туда – в нашу осень, где иней белес,

Где лес подступает к усадьбе забытой –

На ветке сосновой медовый янтарь

Застыл, и, храня времена и событья

Грустит на стене отрывной календарь.

Пора увяданья… Пора – до свиданья!

И я улетаю листком отрывным.

Леса, города, и деревья, и зданья –

Вам плыть подо мной по дорогам своим,

Туманом ли, памятью тихо сгущаясь

И инеем падать на эти поля.

И знают березы – их осень прощает –

Весенние раны уже не болят.

Гамлет

         О, дай мне Бог сойти с ума!

         Да - тем завидую, которым

         Не страшен посох и сума,

         И каждая одёжка впору.

                   Им тень меча - как меч в руке,

                   Им каждый угол гож для битвы,

                   Им Рай - на пыточном крюке,

                   И рёв толпы - светлей молитвы.

         О, пращур мой - я б воскрешал

         Тебя своим сознаньем сирым!

         Твоя б высокая душа

         Из небыти в меня вселилась.

                   И ту я в каждой бы встречал,

                   Ту, вам которую не встретить,

                   И научился бы речам

                   Понятным птицам лишь, да детям.

         Но Ты, всевышний режиссёр,

         Так в суматохе всё напутал,

         С готовой плёнки титры стёр

         И роль мою отдал кому-то,

                   И я твержу чужую роль,

                   И оператор крутит ролик,

                   И роль пошла, пошла сама -

                   Мол, - дай мне Бог сойти с ума!

                   ...не дай мне Бог сойти с ум

Грустная Дорога

Am Dm2 Am A7

        Dm7 G7             C  Cmaj C7

Далеко… Да – далеко

           F             A7      Dm

Те края, времена и пути,

                                                                   G7

Что лежат за стеной то ли гор, то ль веков;

              C                    H7           E7   G7

Что же делать? – терпеть и идти

           C                               H7            Dm7                        G7

По дороге, по той, что сама среди звезд и снегов заплутала

          C            H7          E7

И не хочет дорогу найти.

                       Am           E7           Am  E7

            На дороге – другой и другая,

                           Dm             A7            Dm

            Тот снежок не под нами хрустит;

                        Dm          G7         C     Adim

            ||:Погрусти обо мне, дорогая,

                       Dm      A7            F  A7

            Чтобы я о себе не грустил.:||

                                                    Dm

И теперь… Нет, не теперь –

Еще раньше, а, может, всегда

Я все это среди то добыч, то потерь

Отдавал. А теперь не отдам

Ни вот эту дорогу, ни то, чем окончится эта дорога –

Ни секундам, ни дням, ни годам.

            То похвалит судьба, то ругает –

Ну, а я на судьбу не ропщу;

Погрусти. Не грусти, дорогая –

Я почти о себе не грущу.

Не понять – как не понять,

Что по силам, а что по летам;

И отрадно, и страшно вот так вспоминать,

Как шагал – а хотелось летать!

Еще страшно не то, что вот эту дорогу могу не осилить –

Страшно то, что дорога не та.

            Врет судьба, что свалял дурака я –

            А я ношу свою все тащу.

            Ты уже не грустишь, дорогая –

            Что ж, я сам о себе погрущу.

      Вертикаль

                                      стихи Марка Аксёнова

   Em2             Cmaj       C#dim     H7

Природа говорит словами света

      Am               F#7                       H7

И ветра, одолевшего простор,

    Am                   Cdim            H7       C

И ароматом трав на склоне лета –

       Am                          D7                   G              H7

И сердцу слышен этот разговор.

Но каждому из нас в нем слышится иное,

Ведь всяк из нас душой неповторим –

То, что один приемлет, как родное,

                                                                  Gg-f#-f

Другой отринет, посчитав чужим.

                E7                                                       Am

       И лишь художник, если он от Бога,

                 C                           Am6               H7

       Порой способен чудо сотворить –

                                     Em    -     c             -          c#      -    c

       Из многих слов он выберет немного,

                  C7                      Am7               H7

       Но то, что будет ясно говорить

Таинственной молвой, давно забытой,

Но ставшей вновь понятной и родной

И для его души, Творцу открытой,

И для души неведомой – другой.

       Но объяснить способен он едва ли,

       Как он провел в заоблачную даль

       Сквозь видимые всем горизонтали

                  C7                          H7                      Em

Доступную лишь сердцу вертикаль.

Калужаночка

Медицинская песня

Весенняя белиберда